Молитва

Постоянство

современной жизни есть множество факторов, направленных на разрушение регулярной и полноценной молитвы. Читая классические книги о молитве, я поражаюсь тому, что их авторы зачастую жили в специально организованных молитвенных общинах – чаще всего в монастырях. У других были слуги, выполнявшие за них рутинную работу (о молитвенной жизни слуг эти авторы ничего не пишут). Советы на тему молитвы, написанные матерью троих подростков или топ-менеджером, который семьдесят часов в неделю занят в офисе, встречаются крайне редко.

К препятствиям, порожденным темпом современной жизни, прибавьте вездесущий информационный «фон» – телевизор, плеер, мобильный телефон, интернет, ICQ. В результате для молитвы просто не остается места. В аэропортах я часто встречаю бизнесменов, которые не вынимают из уха наушник мобильного телефона, поскольку звонки следуют один за другим. Конечно, любое электронное устройство можно выключить. Но оно нам кажется более полезными, более вожделенными, чем тишина и общение с Богом.

Давайте скажем честно: электронные устройства стали сегодня конкурентами молитвы. В некоторых книгах о молитве присутствует утверждение, что время, проведенное с Богом, – это апогей каждого дня верующего человека, а на любую искреннюю молитву, слетевшую с уст, движимых Духом Святым, придет немедленный чудесный ответ. Но вместо этого молящемуся приходится бороться со скукой, усталостью и навязчивым ощущением того, что он тратит время впустую. «Что же не так?» – спрашивает он.

Проницательный социолог Даниэль Янкелович указывает на радикальные изменения, произошедшие в западной культуре в 70-х годах двадцатого века. Раньше в обществе ценилось самоотречение, умение «отложить вознаграждение». Ради достижения долговременных целей каждый из супругов готов был работать на двух работах или переехать в другой город. Родители часто оставались вместе ради детей, даже если брак не удовлетворял их. В семидесятые годы все изменилось. Этика самоотречения трансформировалась в этику самоудовлетворения. Мы вслушиваемся в свои внутренние потребности и жаждем немедленно их удовлетворить – без жертв, без ожидания. Все, что нам хочется иметь, мы покупаем в кредит. Ото всего, что нам кажется сложным или утомительным (как, например, проблемный брак), мы стремимся как можно скорее избавиться.

Молитва сильно страдает от такого подхода. Молитвенная жизнь требует дисциплины и постоянства, умения переносить обыденность и временное окаменение сердца. Результаты молитвы с трудом поддаются измерению, и, как правило, молитва не утоляет душевный голод молящегося немедленно и с гарантией.

Новый Завет рисует нам молитву как некое стратегическое оружие в затяжной войне. Рассуждая о молитве, Иисус ставит нам в пример вдову, которая надоедает судье, и человека, стучащегося ночью в дверь соседа. Павел сперва описывает образ христианина-воина, облаченного «во всеоружие Божие» (Ефесянам 6:11), а затем четырежды повелевает верующим молиться. В другом послании он убеждает своего ученика Тимофея переносить тяготы, подобно воину, трудиться, подобно земледельцу, и стремиться к победе, подобно атлету (2 Тимофею 2:4-7).

Я никогда не занимался земледелием и не служил в армии, но в течение тридцати лет занимался бегом и часто принимал участие в благотворительных состязаниях. Я помню, как начались мои занятия бегом. На писательской конференции я встретил молодого человека по имени Питер Дженкинс. В то время он работал над книгой «Пешком через всю Америку», которая впоследствии стала национальным бестселлером. Рассказывая о своих дорожных приключениях, он, между прочим, сказал: «До чего же мне надоели репортеры! Они прилетают из Нью-Йорка, арендуют автомобиль, подъезжают ко мне. Потом, не вылезая из авто с кондиционером, нажимают на кнопочку, чтобы опустить оконное стекло, высовывают голову и спрашивают: «Ну, и каково тебе, Питер, идти пешком по Америке?» Я предпочел бы, чтобы они некоторое время прошли рядом со мной!» И я, без особых размышлений, вызвался пойти с ним.

Назначенное время приближалось, и я все отчетливей понимал, что для похода через Техас – в июле, с двадцати пятикилограммовым рюкзаком за спиной – мне следует набрать спортивную форму. Поэтому в один прекрасный день я купил дешевые кеды, вышел из дверей дома и рванул вдоль дороги, намереваясь пробежать несколько миль. Пробежав квартал, я остановился, хрипя и задыхаясь. Так я получил суровый урок физической культуры: стоит прервать упражнения лет на десять или больше, и тело уже не повинуется вам, как прежде.

В этот день я пробежал, сколько смог – один квартал, потом квартал прошел, пробежал еще один и униженно поплелся домой. На следующий день я пробежал два квартала, потом немного прошел, потом еще немного пробежал. За шесть недель, как раз к назначенному сроку, я пробегал семь миль без остановки. Так я начал регулярно упражняться и по сей день продолжаю это занятие. Мой организм настолько привык к такому режиму, что когда я пропускаю несколько дней из-за травмы или болезни, то чувствую себя усталым и раздраженным.

Я сразу взял за правило никогда не задавать себе вопрос: «Хочется ли мне сегодня бегать?» Я просто поднимаюсь и бегу. Зачем? Я могу привести множество причин. Регулярные нагрузки позволяют мне есть, что хочу, не боясь набрать лишний вес. Я могу рассчитывать, что мое сердце и легкие еще долго будут в порядке. Бег делает доступными для меня и другие занятия, связанные с физическими нагрузками, – например, катание на лыжах и скалолазание. Все эти преимущества – пример «отложенного вознаграждения».

Для молитвы верно то же самое, что и для физических упражнений: вознаграждение, как правило, приходит в результате постоянного соблюдения принятого распорядка. Писательница Нэнси Мейерс говорит, что она ходит в церковь регулярно и так же регулярно садится каждый день за письменный стол: вдруг в голову придет хорошая мысль, а Нэнси не будет на месте, чтобы эту мысль записать. Подобным образом я подхожу к молитве. Мне трудно бывает сказать что-либо конкретное о плодах молитвы – они становятся видны не сразу. Но независимо от того, приносит ли молитва видимую пользу или нет, я продолжаю молиться. Я регулярно встаю на молитву – в надежде ближе узнать Господа и, может быть, услышать от Него слова, которые можно уловить лишь в тишине и уединении.

На протяжении многих лет я сопротивлялся любым молитвенным правилам. Я верил, что общение с Богом должно быть добровольным и непроизвольным. В результате я молился нерегулярно и не чувствовал удовлетворения. Но в конце концов я понял, что свобода вырастает из дисциплины. Леонардо да Винчи десять лет рисовал в разных ракурсах уши, локти, руки и другие части человеческого тела. И в один прекрасный день он закончил упражнения и стал писать свои шедевры. Точно так же нельзя стать великим спортсменом или великим музыкантом без регулярных тренировок. Я открыл, что и в молитве мне нужна дисциплина и регулярность – только тогда будут возможны редкие минуты свободного общения с Богом.

Английское слово «meditation», которое мы переводим как «медитация», «созерцание», «молитвенное размышление», происходит от латинского слова, означающего «упражнение». Римский поэт Вергилий писал о пастушке, который «медитировал» (то есть разучивал мелодию) на флейте. Моя молитва часто напоминает упражнение или репетицию. Я повторяю гамму (это молитва Господня), исполняю знакомые пьесы (Псалмы) и разучиваю несколько новых мелодий. Репетиций я, как правило, не пропускаю.