Молитва

Какое молитвенное правило выбрать?

середине самого сложного и смутного периода своей жизни Генри Нувен, который тогда преподавал в Йельском университете, взял годичный отпуск и провел семь месяцев в траппистском монастыре на севере штата Нью-Йорк. (Трапписты – католический монашеский орден строгого устава. Монахи обязаны молиться одиннадцать часов в сутки, трудиться, а также соблюдать строгий пост, облегчаемый только для больных, и молчание, прерываемое лишь для молитв и песнопений). Там он задал вопрос своему духовнику: как достичь глубины в молитве, если ты постоянно занят? Нувен жаловался на то, что когда он пытается молиться, его мысли постоянно отвлекаются на множество вещей, которые представляются более важными и срочными, чем молитва. Наставник порекомендовал Нувену составить расписание для молитвы, и в отведенное время считать ее делом более важным, чем все остальное. Он предложил молиться один час утром, перед работой, и полчаса перед сном – правило гораздо менее жесткое, чем у самого наставника-монаха.

Нувен выбрал более реалистичный вариант – полчаса в день. Сначала его мысли разбегались, словно дикие звери. Но он не отступал, говоря себе: «Раз уж я отвел эти полчаса для молитвы, я буду молиться». Со временем ему стало легче: иногда он чувствовал, что его душа настраивается на более спокойный лад. «Вначале, кажется, что когда молишься, ничего не происходит, – замечает Нувен. – Но по мере того как молитва входит в привычку, начинаешь понимать: изменения все-таки есть».

Как и Нувен, я тоже чаще всего оцениваю действие молитвы, оглядываясь назад. Сам процесс молитвы воспринимается как работа. Хочется сделать себе послабление, взгляд все время падает на часы. Однако позже в течение дня меня посещают мысли и чувства, источником которых стала моя утренняя молитва. После молитвы мне легче увидеть в происходящих событиях и в людях, с которыми я встречаюсь, то, что видит в них Бог. Утренняя молитва, как стойкий аромат, остается со мной в течение всего дня.

Когда я читаю наставления прославленных молитвенников о молитвенной дисциплине, я, честно говоря, испытываю огромное внутреннее сопротивление. Мать Тереза предписывала всем сестрам своего ордена каждое утро отводить час для молитвенных размышлений (монахини должны были вставать в половине пятого и перед утренней молитвой обливаться холодной водой). Некоторые средневековые авторы рекомендовали делать паузу перед каждой молитвой и говорить самому себе: «Кто знает, может быть, эта молитва – последняя в моей жизни». По их мнению, такое напоминание помогает полностью сосредоточиться на молитве. Когда я читаю подобные советы, я испытываю нечто вроде аллергии: вероятно, они воскрешают во мне воспоминания о звонке, который в шесть, утра ежедневно раздавался в студенческом общежитии при библейском колледже.

Но я говорю себе, что многие сферы жизни требуют дисциплины и что для важных занятий так или иначе приходится находить время. Я регулярно проверяю электронную почту. Я делаю зарядку. Я выполняю предписания врача. Я сажусь за письменный стол и работаю, вне зависимости от того, есть у меня настроение и вдохновение или их нет. И если я уезжаю в путешествие без жены, я вспоминаю о ней в течение дня и обязательно звоню ей по вечерам.

Священник Мичиганского университета Дон Постема рассказывает: «Раньше я писал в своем ежедневнике: 7:00-7:30 – молитва. Но я часто пропускал это время. Молитва прибавлялась к списку невыполненных дел. Теперь я пишу 7:00-7:30 – Бог. Пропустить такую встречу почему-то намного труднее».

Я тоже обнаружил, что нежелание молиться усиливается, если я отношусь к молитве как к обязанности, и уменьшается, если я вижу в ней время для общения с Богом.

Истинная молитва исходит из глубины сердца. Об этом хорошо сказала одна моя знакомая:

«За прошедшие годы моя молитвенная жизнь претерпела множество перемен. Когда моим детям было пять лет, три года и год, я могла молиться в буквальном смысле только среди ночи. И если я просыпалась, то молилась. Когда дети подросли, я стала вставать в четыре утра, чтобы помолиться. Идеальных условий для молитвы у меня нет и сейчас. Трое моих детей – уже подростки, а я работаю полный рабочий день. Иногда я слишком устаю, чтобы молиться. Но чаще в течение дня я все же нахожу время для спокойной молитвы.

Поскольку уклад моей жизни нередко менялся, я все время думала над простым вопросом: «Чего ждет от моей молитвы Бог?» И пришла к такому ответу: «Он хочет общения, наполненного любовью. Он хочет, чтобы я была ему не служанкой-наемницей, а невестой. Настоящая любовь проложит себе путь. Этот путь, возможно, не будет похож на другие, он может отличаться от предписанного, но это будет путь любви. Вот чего хочет от меня Бог».

Такой подход к молитве мало напоминает режим Генри Нунсна, не говоря уже о молитвенном правиле его духовника. Каждый должен найти свой собственный путь. Когда меняется ритм жизни, меняется, конечно, и режим молитвы. Тяжело больной человек будет молиться совсем не так, как студент, главная забота которого – выпускные экзамены и шумные соседи по комнате. Путешествие, женитьба, рождение детей, попечение о престарелых родителях – любое крупное изменение и жизни отразится на молитве – как на ее времени, так и на содержании. Единственная фатальная ошибка – перестать молиться и не начать снова.