«Вот парадокс: молитва требует серьезных усилий, хотя она – не что иное, как дар.
Не в нашей власти планировать, управлять или решать за Бога.
Но без строгой дисциплины мы тем более не сумеем обрести этот дар». Генри Нувен
Я
не помню времени, когда бы не молился. В детстве я читал молитву перед сном и всегда молился перед едой. Я исправно посещал вечерние молитвенные собрания по средам и ночные службы в сочельник, хотя ребенку трудно было на них не заснуть. Я молился с таким детским доверием, что часто друзья нашей семьи – если терялось обручальное кольцо или пропадал щенок – звонили и просили моих молитв. Нередко они потом звонили снова, чтобы сообщить о том, как замечательно Бог ответил на мою молитву. (Между тем, мои собственные щенки могли потеряться, умереть от чумки или подвергнуться нападению соседского бульдога, невзирая на мои самые горячие молитвы).
Д
аже когда молитва воспринимается как обязанность, вроде школьного домашнего задания, мы не теряем надежды на то, что она способна перерасти в нечто большее. Где-то поблизости спрятаны сокровища – надо только отыскать их. Нас ждет новая страна, нужно лишь изучить язык, на котором в ней говорят. А пока мы лепечем, как младенцы, и жаждем когда-нибудь заговорить свободно. «Я не молился, а скорее старался быть человеком, который молится», – вспоминает современный американский писатель Фредерик Бюхнер о времени, когда, молясь, он чувствовал себя скованно и неловко.
В
середине самого сложного и смутного периода своей жизни Генри Нувен, который тогда преподавал в Йельском университете, взял годичный отпуск и провел семь месяцев в траппистском монастыре на севере штата Нью-Йорк. (Трапписты – католический монашеский орден строгого устава. Монахи обязаны молиться одиннадцать часов в сутки, трудиться, а также соблюдать строгий пост, облегчаемый только для больных, и молчание, прерываемое лишь для молитв и песнопений). Там он задал вопрос своему духовнику: как достичь глубины в молитве, если ты постоянно занят? Нувен жаловался на то, что когда он пытается молиться, его мысли постоянно отвлекаются на множество вещей, которые представляются более важными и срочными, чем молитва. Наставник порекомендовал Нувену составить расписание для молитвы, и в отведенное время считать ее делом более важным, чем все остальное. Он предложил молиться один час утром, перед работой, и полчаса перед сном – правило гораздо менее жесткое, чем у самого наставника-монаха.
В
современной жизни есть множество факторов, направленных на разрушение регулярной и полноценной молитвы. Читая классические книги о молитве, я поражаюсь тому, что их авторы зачастую жили в специально организованных молитвенных общинах – чаще всего в монастырях. У других были слуги, выполнявшие за них рутинную работу (о молитвенной жизни слуг эти авторы ничего не пишут). Советы на тему молитвы, написанные матерью троих подростков или топ-менеджером, который семьдесят часов в неделю занят в офисе, встречаются крайне редко.
Главная 
